* * *
Истина – Отец Небесный,
Разве это не известно?
Но таких ещё хватает -
Кто того не понимает.
* * *
Утро разожжёт костёр.
Ночь теряет в весе,
А восток заметно стёр
Темноту за лесом.
Девица-заря права
С алою косою…
Луга сочная трава
Заблестит росою.
* * *
Ты встал с утра, не ломит тело,
Ты можешь выйти за порог.
Октябрь. Опушка помертвела.
Зима уже взвела курок.
И что? К чему тоски дубина?
Тебе ли перед ней дрожать.
Из жизни ты ещё не вынут
И можешь смело продолжать.
* * *
Деревья в лесу пылают,
Пламя ветром несёт,
Сочувствия не желают,
Просто сгорают и всё.
* * *
О душе ведём мы разговоры –
Что она? Куда уйдёт потом?
Люди мы – для болтовни приборы,
Из упрямства сбитые, притом.
Мы даём простор воображению,
Сверхпророки полные уже,
И порой не терпим возражений,
Если надломили наш прожект.
Вон летают мушки и букашки,
Так полёт похож их на бардак;
Две из них в воде лежат, что в чашке,
А жужжали перед этим как.
* * *
У любви мораль своя:
«Он мой!» и «Она моя!»
А другого хода нет,
Хоть приди, явись Конь Блед.
* * *
Капля воды не теряется,
Капельку не потерять;
Если ушла – возвращается,
Чтобы проститься опять.
В туче она и в дождике,
В белом тумане, росе,
В тихой речушке добренькой,
И на листочке висеть,
И на дороге грязной,
С глиною пополам.
Формы для капель разные:
Озеро, пруд, океан…
Чем мы с тобой не капельки
С солнцем у нас интим.
Быстро с листа скатимся
И в небеса улетим.
* * *
Что-то новое узнать –
Это превосходный знак.
Ради этого не жаль
Жизни протащить скрижаль.
* * *
Прощались - не чувствуя боли,
Свободе - даруя себя, -
Всё прошлое отрубя…
Дежурное слово любое.
Не будем к ним очень-то строги –
Что дадено, тем и владей…
Расходятся часто дороги
Влюблённым не сердцем людей.
* * *
Идём мы за усладою,
За радостью идём;
Нас каждый листик радует,
Низинка и подъём.
Нам воздух слаще патоки
Знакомый синеве,
И веселят нас капельки
Росинок на траве.
И эта тучка серая
Нисколько не страшит,
И поле, что засеяно –
Полёт души вершит.
Всё это будет прелое
Когда-то, а сейчас –
Идём по жизни смело мы,
Не прячем радость глаз.
* * *
Качаются крылья ели,
Небес голуба вода…
Как птицы в полёт захотели,
Но от корней – куда?
В голубизну не сорваться,
Но разве что наземь упасть…
Вцепились привычного пальцы,
Бессильна безумная страсть.
* * *
Тебя потерял в толпе я,
Тебя потерял – пускай.
Глупая это затея –
Потерянное искать.
Падает в речку капли –
Ливня когда неуём.
Речка поток катит,
Множество капель в нём.
* * *
Они отложили багры,
Собрались в круг непроницаемый,
И двое – блататы бугры,
Ногами парня отрицали.
Стоит, глядит простой народ,
Окурком старший «Примы» занят.
Никто здесь никого не бьёт,
Пургу заводят, так базарят.
У парня выбиты глаза,
Легли на позвоночник рёбра,
Дороги нет ему назад,
А этот, старший так сказал:
«Ну, хватит, проучили, добро».
И снова зеки за багры –
Толкать хлысты на лесотаску.
Их душ не покачнулась глыбь,
Которая забыла ласку.
Что этот парень натворил,
Не прокурор ты, не узнаешь.
Жил в окружении этих рыл,
И умер в двадцать пять
Едва лишь.
* * *
Мы с тобою индивиды,
Разные нужны нам виды.
Оседлай житейский миг
И не брыкайся, старик.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
